В бульбуляторе

Врастая в кожаный диван,

Мечтал о том, что скоро буду тоже ветеран, бошек лейтенант.

Рот свой пересохший вытирал,

Следя, как мог, за диалогом заторможенных тирад.

В приглушённом свете ламп

Ждал, чтоб по оплошности не прозевать,

Как старшие предложат в третий раз детям план.

Одна из гостей, лошадью заржав,

Сказала Косте: "Может хомяка положите туда?"

И больше явно не ребята мы,

Давно наши воспоминанья пятнами,

Но одна хуйня всё так же непонятна мне -

Почему мне снится тот хомяк в бульбуляторе?

Мы память кто куда попрятали,

Даты, дни — остались невнятные каракули,

Но все равно не сосчитать на калькуляторе,

Сколько раз мне снился тот хомяк в бульбуляторе.

Фразы как демоны, сказано — сделано.

Пара чёрных глаз из-за стекла запотелого,

Глядя в отраженье, видят только грызуна мягкотелого,

Что с дивана встать так хотел, но

Боялся быть осмеянным, прослыть слабым истериком,

Ведь все, угорая, пиздели над

Бонгом с хомяком, что превращался в растение.

Девяносто седьмой — кто-то лаял из телека.

С тех я перевидел многое,

Смерть, увы, не нова, да и жизнь, увы, дерьмовая.

И давно не удивит надгробие,

Но я понял, что с тех пор с тем хомяком всё переплетено было.

Наверное, я вконец шизик —

Какой хомяк, если я терял тех, кто мне близок?

Но всего один напас дури,

И мне кажется, мы за стеклом, и через нас курят.

И больше явно не ребята мы,

Давно наши воспоминанья пятнами,

Но одна хуйня всё так же непонятна мне —

Почему мне снится тот хомяк в бульбуляторе?

Мы память кто куда попрятали,

Даты, дни — остались невнятные каракули,

Но все равно не сосчитать на калькуляторе,

Сколько раз мне снился тот хомяк в бульбуляторе.